Твои орлы с тризубами растрачены,
ты мылишься взлететь стихом над бездной,
но ты живёшь среди сапармуратчины -
пусть не туркменской, пусть брутально местной.

Тебе суют безвременную пенсию,
рассчитанную на капустоеда,
а между тем в тебе кипит суспензия,
оставшаяся от велосипеда.

Ночами над террасами покатыми
витает огнедышащая муза.
Её, конечно, травят химикатами
и посылают в клуб "для тех, кому за..."

И с тем, что происходит, ты не миришься
ни в тюрьмах, ни на выжженном пленэре:
эффекты ненастроенного микшера
господствуют уже в ионосфере.

Там чудеса! Там лиственница спилена,
там шествия трёхцветных стай хомячьих,
и леший на пруду сидит со спиннингом,
глазами целясь в аппетитный мячик.

А ты - радиолярия без тормоза,
впитавшая Вселенную со смрадом,
в который старичкам уже не вторгнуться
кильватерным бухгалтерским парадом.

Что рано или поздно пропиарилось,
тому не миновать энциклопедий.
Нетрезвый электронный архивариус
во всё, что сохранил, не сразу въедет,

а врубится к тому смурному времени,
когда рождаться дети будут в маках,
капусте, чесноке, картошке, ревене
у разных муз из выпяченных маток.