Воскресенье. Аэропорт.
Чуть помятый билет у Вовки.
Симбиоз олимпийки, шорт,
удальства и перестраховки.

Самолёт от тоски летел
кандибобером через Дуйсбург;
ныли в правой его культе
наш сарай и соседский бруствер.

Этот Вовка был не Вован,
фигурирующий в газетах
местных стронциевых саванн,
чей недремлющий глаз базедов.

Это был золотой нарцисс
в непорочном своём начале,
открывавший души ларцы
нержавеющими ключами.

Над разлётом его бровей
попыхтел не один дизайнер...
Пой же арию, соловей,
реактивному динозавру.

Морда выспренно-молода
у моих зазеркальных копий.
Сублимировал навсегда
я охапку своих утопий.

Полный перечень лживых жён,
разновекторность притязаний
и в итоге - безмолвный стон
побеждённого партизана.

Амулетище, жирный страз,
присобаченный клеем к стулу!
Сохрани его от гримас
понедельника в Гонолулу.