Мэри думает: «Нужно было из пистолета, включить все принтеры в зале для церемоний, ничего не найдут, потому что в разгаре лето, и в душе растворяется в сорок минут полоний». Пусть бы все пришли, расселись тут полукругом, о своих безутешных страхах нам рассказали – почему же он оказался всего лишь другом, почему в Luminarc’e трещины на эмали. Почему тебе дарят розу в ночном киоске, на десятый этаж поднимают рояль без лифта, а внизу говорят, что битые править сноски, опускается ночь из «Гамлета» или Свифта. Непрожаренный стейк, как ты любишь себя обманом, а в соседнем районе птицы в большом вольере, нужно было к восьми, только пульс не сверяя с планом, нужно было грести и совсем промолчать о мере. Мэри думает: «Нужно было из пистолета, как в последнем жару с улыбкой вот так из торта, этим кремом розовым я хорошо согрета, человек звучит мучительно, но не гордо». Как тебе велят все розочки, бисер мелкий отгрести от себя, очиститься до предела, и ты так плотна, неотличимая от подделки, и туристы с вилками вытереть кровь несмело попытаются, дальше пробьет двенадцать часов, почему тебе дарят розу в ночном киоске, за ручьем луна, закрой себя на засов, за ручьем луна и битые править сноски.