-1-
(Против течения)
Ты помнишь, как мы взошли к Истоку Реки
В каком-то загробном царстве, где смерти нет?
Там осень с разбега вламывалась в зрачки
Веснушчатым фейерверком сырых монет:
Мы ели с руки искрящийся листопад,
И каждый был светел, прост и, как старцы, – чист.
Мы пили вино: ты, я и наш Божий брат,
Похожий на ветром сорванный с ветки лист.
Ты помнишь еще, мы долго падали вниз,
И дурень с горы злорадствовал, лебезя?
Но в каждом из нас был скрыт гениальный шиз,
И он позволял нам делать все, что нельзя.
Ты – болен. Я – болен. Боль – это Белобог
На полчища чернобогов в ребре кривом…
Волчонок, мы обнаружили свой Исток,
А значит, и устье вместе переплывем.
-2-
(Волки)
В тридевятом краю, на древней Аминь-реке,
Он когда-то их видел – быстрых, как финский нож.
Самолет над Москвой опять уходил в пике,
И в застенках Подола Киев бросало в дрожь.
Женьки не было там: она жила на звезде.
Не на этой, на букву «П», – а на той, вверху…
Волки гордо стояли, уши прижав к воде,
И тонула вода в серебряном их меху.
Он, конечно, просек: такое дается раз,
Чтобы после все помнить кровью из-под пера.
Среди серых – был белый. Звали его Тарас:
Он питался зеленым мясом и пил с костра.
И, поддавшись теченью юной Гуляй-реки,
Они выли в два певчих горла с одной петли.
Это волки ему привили свои зрачки,
Чтобы Женьку-шизофреничку узреть вдали.
Чтобы учуять ее вразрез и не по пути –
По чесночному духу родненьких хромосом;
Чтобы снова ее, припадочную спасти,
Прижимая к груди у джипа под колесом.
Зреют силы в столетнем яворе молодом,
О который он расшибает упрямый лоб.
Они встретились слишком поздно, – какой там дом!
Они встретились слишком рано, – какой там гроб…
Они встретились слишком явно, – какой там иск?
Пропадите вы все с шакальим своим судом!
Голос мира осип, как пошлых нимфеток писк:
Это волки для них построили Белый Дом.
Сколько прожито лет , но пуля – еще в виске;
И зеленый волчонок выпьет ее до дна,
А потом поплывет по вечной Господь-реке,
Как бумажный ковчег соседского пацана…
29, 30 октября
|
