Забыть  болезнь,  открыть  окно,  вдыхать
сосновую  предутреннюю  влажность,
многозначительно  молчать  о  важном,
а  прочего  –  совсем  не  замечать.

Быть  может,  эти  сосны  высоки
не  потому,  что  замысел  природы,
а  потому,  что  парусному  флоту
положены,  природе  вопреки.

И  в  каждой  –  молчаливая  мечта,
скажи  –  "мечта",  и  ты  услышишь  –  "мачта",
все  остальное  –  большего  не  значит,
чем  беличья  пустая  суета.

Все  остальное  –  это  мокрый  срез
и  перспектива  жить  с  фантомной  болью,
и  видеть,  как  пересекает  поле
дорога,  покидающая  лес.