Такого смайлика художник не придумал:
сердечко кренделем от боли заплелось,
меж ног ворочается страсть, а сам дуб дубом,
причём по-прежнему простор звонкоголос.
И не поможет ни Кулибин, ни Бахметьев,
когда столь беден арсенал подручных средств,
А друг, в обратном уверявший, чётко метит
из тёплой комнаты в холодный автотрест.

Чтоб не сказать «умри со мной, Димончик верный»,
скажу «поехали в Борисполь по грибы.
Там ездит омнибус кривой аллейкой вербной
и слышит Бог любые просьбы и мольбы».
Он сам когда-то нарывался на поездку,
не привлекая к действу века третьих лиц…
Жизнь продолжается; не слышно даже треску
бетонных маршей под задорный вокализ.

А то ещё, помимо прочих пресных шуток,
шли предложенья стать шофёром для него.
Поняв, что пареная репа проще джута
и что инстинкт пацанский пуще всех неволь,
решил не ждать Димон персидской белой ночи.
Прекрасно зная, как зимой опасен юз,
озвучил перепланировку всех отсрочек…
Скорблю, реву, но за пятак не продаюсь.

Блистать вождением придётся после смерти.
Вопрос – как скоро черноглазая придёт.
Сам виноват, что расточительно инертен:
у плоской шутки всё ж объёмным был капот!
Лети вперёд. Ориентируйся по дамбе.
Гляди на звёзды да не каркай про тюрьму…
Будь верен клятве – не такой уже и давней.
А то ведь мне там будет скучно одному.