А я вот такой - шебутной богоборческий юноша,
на все эти прелести обетованные плюнувший.
Был Вовка, был Костик - они надували тюфяк,
чтоб я под огромным зонтом аппетитно размяк.
Да так и остались в том сне, возле пляжного штаба.
До них не дошла мусульман озверелых резня.
Бессмертна, видать, кроме Бога, лишь дряхлая баба,
о связях с которой не раз ещё спросят меня.

В углу, где она разлеглась, столько гнилостной гооречи,
что съёжится, ноздри зажав, даже Юрий Григорьевич.
Над ухом Творца не храпит исполинский микроб,
а это терпеть - ты же сразу помрёшь, филантроп!
Циновка обгажена - мучайся, мама, хлорируй!
Уборная занята - стройся в колонну, зятья!
И прямо в квартире вампирские чёрные дыры
зияют с утра возле каждой охапки тряпья.

Вдруг стало свежей - это ветер наведался с Припяти.
Да что вы, как шершни, ко мне с автокурсами липнете?
Я в детстве, боясь сквозняков и желудочных грыж,
вообще ничего не изведал серьёзнее лыж!
Зато и не пью ничего крепче хлебного кваса:
"Гроза алкоголя" - вот кармы моей псевдоним.
А всё же логично, что мне до водителя-аса
чуть ближе, чем Костику, Вовке и всем остальным!

Смешав кастаньеты дождя с речью пастора приторной,
мой слух протихонечку гибнет, но нынче так принято.
Не ройся ботинками, Вовка, в разбитой душе:
счастливых тебе издевательств над новым "Порше".
Багровое "стой!" точно так же с зелёным "поехал!"
слеза развезла, и в забор радиатором - хррк!
Зато я попал на перину из лисьего меха -
в тот сон, к опустевшему штабу на острове Крк.