…И тут родная психбольница стала платной.

Медперсонал, остаться прежним пожелав,
решил, что нянечки достаточно опрятны
на фоне ушлых тунеядцев и шалав.
Все нравы стали делом частного контроля,
но не заметила – не то пренебрегла
главврач законом, и по-прежнему кололи
её служаки тех, кто ей срывал дела,
да хоть бы чем!.. Один покрашен не как предки,
другой левша, когда генсеки – все правши,
а на самой хохол съезжающей эгретки
не кавалеров возбуждал, а бердыши.
Пришёл солдат принципиально новой роты –
она набычилась, но поздно поняла,
что будут тлеть дотационные уроды
в своём же пепле от бумажного фуфла.
А он всё детство был воды болотной тише:
в библиотеку убегал от всяких драк,
но в пятом классе согласился с Кибальчишем,
что с полицаями воюют только так.
Смещённый центр дробинки табельного кольта
всего-то навсего вошёл в канал ноздри…

В помоях гоблин обезглавленный какой-то
лежал, и смегма вытекала изнутри.
С хохлом и сиськами бродячие дворняги
сожрали ту, перед которой падал ниц
буквально сам премьер-министр из-за бумаги
с печатью серых кардинальш – цековских жриц.
Поднялся смог над Украиной и Россией –
то испарялась меркаптановая слизь,
когда добитые волной анорексии
вдруг осознали, перед кем они тряслись.

Я снова здесь. Теперь мой мир – мой капонир,
и в ординаторских – по десять скрытых камер.
Преемник мымры рад, супругу прокормив,
не к нравам нэпа апеллируя, а к карме.