Священники гнали, купцы глазели,
Но толком никто ничего не знал…
Сиддхартху услышали две газели*,
Его – проститутка и маргинал.

Деревня галдела, плодилось стадо,
А город прикуривал ганжибас.
И жлоб говорил Ему: «Че те надо?
Твой праведный Бог никого не спас!»

Родители били детей на вырост.
Политики лгали почем почет.
А жлоб все вопил: «Ты – опасный вирус!
Твоими стихами владеет черт!»

Здесь каждый с утра получал свой допинг.
Здесь каждый на чем-нибудь, да висел.
Он стал окончательно неудобен
И вашим, и нашим – короче, всем.

Затравленный псами Синедриона,
Он руки в стигматах тянул к ручью,
А птички летели во время оно –
Встречать первопредков в чужом раю

На юг из совковой страны союзов,
В Колумбию алых и белых роз…
На краешке солнца рыдала музы,
И рос кипарис среди трех берез.

Но каждая харя была довольна
Своей добродетельнейшей гнильцой.
И падало небо, и было больно,
Когда попадало оно в лицо.

И только тинэйджер, жуя резинку
И томно предавшись пустой мечте,
Смотрел, как, с библейской сойдя картинки,

Висела Поэзия на кресте.
                                     27 декабря 2011 г.