Утопили меня в реке,
                    А я вынырнул в океане.
                                  Юрий Крыжановский

«Женька, думай о самом главном:
Ты – изгой на пирах и лаврах.
Твой удел – колея солдата», –
Помнишь, ты говорил когда-то,
Надо мной наклоняясь в теплой,
Очень грязной и очень темной,
Стремной съемной квартире где-то
Между Ворзелем и рассветом?

А свидетели наши – ветки –
На стекле рисовали метки,
Наблюдая с небесной вышки,
Как мне грелось в твоей подмышке,
Как мне мялось в твоем кармане.
Продавщица в киоске, Маня,
Улыбаясь тебе по-блядски,
Наливала нам «Закарпатский»,

И по радио пели «Moscow»,
А теперь ты с отеком мозга
Ловишь эльфов в больничной койке.
Я сдыхаю у барной стойки,
Скоморошьи меняя маски, –
Разве в этом развязка сказки?
Нервы – даже не на пределе…
Разве этого мы хотели?

«Женька, будь непременно первым
В мире быдла, бабла и спермы,
Где поэзией правят суки», –
Помнишь, ты говорил? Но руки –
Иудейские, как скрижали, –
На коленках моих дрожали,
Выдавая твою тревогу…
Вот я – первый. И, ради Бога

Проиграв призовое место
В чертом купленных сучлитфестах,
Заслужил свой ярлык «истерик»,
Став Веспуччи других Америк.
Я уже не прошу: «Отдайте».
Я вишу на житейском сайте,
Где, кто висельник, - тот и весел…
Брат, зачем ты меня повесил?

Брат, зачем ты меня оставил
В этих адских боях без правил,
Где бродили мы, как по минам,
По совдеповскому админу;
Где в сортирах ,что пахнут гелем,
Харкал кровью мой рыжий гений,
В слова вечно иную плоскость
Перебросив соблазн сколоться

Или (что вероятней) спиться;
Где давно никому не спится,
Где не рвут на себе рубахи,
Где под латами носят страхи;
Где при виде пирожных «Захер»
Ты, кондитеров славший нахер,
Уводил меня прямо с бала
В запредельный корабль подвала?

«Женька, думай о самом главном»…
Помнишь, как далеко и плавно
Плыли мы, презирая славу,
От Ямайки до Балаклавы
По веленью Христа и Брахмы?
Осторожно со смертью, брат мой!
Я решил –
И на этом точка:
Не сбежать тебе
В одиночку.
                       Ночь, 21-22 мая 2012 г.