От обильных ли чувств, направленных не в ту сторону,
или слишком дурного пасьянса из звёзд ввиду
вдоль течения рек, по изгибам пути неторного
шмакодявки поспешно едут, а я иду.

Телефон, Интернет – это что… Сам отец в Америке!
Тряпки кухонные, гляди – сплошной «Адидас»!
И мыслители глубже салатниц думают меленько,
будто он отношения прежние воссоздаст.

Благодарные за зарплату гнилыми лимонами,
две прабабки мне прививали овечий нрав.
Отчего у меня теперь даже быки комолые,
можно только догадываться, реглан в кальсоны вобрав.

Если в годы их славы меня на пустынный Каспий
кое-как тянуло (всё-таки не музей),
то сейчас солевой концентрат распирает капсюль
и кларнеты настраивает в унисон грозе.

И наследство ушло – расползлось по различным фондам;
девять лет не поймёшь, то ли нету того отца,
то ли отданы чувства его «шевроле» да «хондам»,
ну, а тело гниёт, амбициями отбряцав.

Деньги есть – целых сорок гривен ноль семь копеек!
При чихающем стартере – ни туды ни сюды,
как сказали бы парни, что над перфолентой корпели
в беззаботное время достатка в лице еды.

Повторяют эксперты душ чужих плоскомыслые,
что, отдавшись властям, упустил я свой верный шанс…
Можно впрямь подумать, что в гонщики б нынче мылился,
продолжай по сей день пахать, в дерьме копошась!

Ничего ты не понимаешь, эрзац-правительство,
в том, как бабки дряхлеют, а мы растём.
А со мной всё понятно было и без провидицы,
ибо нет на земле собаки с моим чутьём.

Говорил на чистейшем сексотском похлеще Штирлица:
эндорфин гоните – иначе вам же позор!

Ха-ха…

Отчего духота? Да сама природа противится
тасовать листопады с пургой поперёк рессор.