Аборигеном истерического образа
я брёл - без савана, но в белых мокасинах,
и думал: ладно, пусть спина болит и горбится
и порастает морда шерстью, как у псины.

Куда податься с откровенным стихотворчеством
в эпоху полного господства Интернета,
где нейрооползень умы сметает дочиста,
врываясь в гены неродившихся поэтов?!

Среди озона в небе выросло препятствие -
гора отходов на манер длиннющей дамбы.
О, если б призрак друга брейк мне не выплясывал,
удачей хвастаясь, - я так не рассуждал бы!

Под миражами гнусной ящерицей ползаю,
переодетая хандра под брата косит;
и с крон плакучих опадают письма поздние
с дежурной репликой: “Здорово, братец Костик!”

И два пространства с вертикальным перекрытием
отныне вряд ли затоскуют друг о друге.
Читали “ФАКТЫ”? Коська Кирниц стал водителем,
а брат его остался белкой в центрифуге.

Смешливый Коська в том же бежевом костюмчике,
моё терпенье к иномаркам исчерпавший!
Ведь ты мой братик... мой братишка... нет, братюнечка! -
да чтоб ты жил четыре века черепашьих!..

О призрак Костика! Довольно мне наслаивать
экстракт обмана на мозги! Не проще ль сразу
соорудить из позитронов Антиславика,
чтоб хеппи-энд придать печальному рассказу?

И пусть овчарки ищут след над синебровыми
цепями гор от Колымы до Пошехони...
Чистейший друг мой, побратим дистиллированный,
куда же смылся ты с планеты пешеходов?