В эту землю вцепившись корнями, ветвями, колючками, злобами, стонами…
Прошлой жизни «ужасной» не помня, не помня уже…
Шелушащейся кожей, рубцами на сердце, узлами судьбы и изломами
заплативши за «райскую» жизнь на запёкшейся кровью меже…
Изуверское это светило, прожегшее кости сквозь тело –
баю солнышком ласковым, сном…
Райским сном…
…А те брызги тумана, которые после хамсина* хватаю иссохшимся ртом…
Ну, конечно же, - кажется мне, что текут они в глотку,
что медом текут… Молоком…
Медом и молоком…
Медом…
И молоком…

*) хамсин – свирепый израильский суховей.