Мне как плохому поэту мешают рингтоны,
да и облом для кухарок писать про бутоны,
дабы они, у плиты ежедневно шаманя,
щедро щенились от туберкулёзных богов.
Псы, стукачи, труффальдино минутных компартий
скоро начнут им служить, расстелясь на лопате
или святую мочу подливая в бараний
(после похмелья читайте - церковный) кагор.

В греческом зале мобилки бессвязной капеллой
перебивают шута, говорящего дело -
не потому, что плевали на нравственность: просто
мультимедийному аспиду мало Земли.
Музыка - колкая, как ананасная цедра -
флешка всего лишь, а губит живые концерты!
Сообразили бы лучше такое устройство,
чтобы сближало друзей, хоть святыню растли.

Вот уже в кои-то веки я - жертва сектантства.
Не отрицаю - склероз и со мной может статься.
Вдоволь реветь приходилось среди карнавалов;
нынче туда фуршетолог - и тот не ходок.
Если сегодня меня абсолютно не чешет
код смертоносного вируса с вражеских флешек, -
вряд ли, чтоб в семьдесят с гаком меня волновало,
вверх ли сосиской минетчица держит хот-дог.

Музе ещё не один помешает детина
с громкой мобилой, пока Нефертити фертильна.
Что ж - да пребудут огонь, древесина и сера
там, где милосские руки ласкают ягнят.
Только не надо стращать меня озером жгучим:
ад - это место, где свалены в общую кучу
ноги Маресьева, карие очи Гомера,
завязь хвоща и всё тот же мой плачущий брат.