Они вызревали в блаженных глубинах
и вдаль пробирались по тайным каналам –
слепящим незримо, презрительно алым –
на зов заоконный бесед голубиных,
на новые пазлы игрушек любимых,
на наши соблазны великого в малом.

Они уплывали в Саргассово море –
сначала по трубам, а после по рекам.
И мы на прощанье шептали им «sorry» –
за всё, что возможно, но явно не вскоре,
за то, что луна с астронавтами в ссоре,
за то, что угрю не бывать человеком.