Где роса ветвей неярких
на песке слилась с волною,
кто-то вылепил русалку
и назвал русалку мною.

Разлетелась весть по пляжу:
«Красота! Другим завидно!»
Только я смутилась; даже
за себя мне стало стыдно:

бедра пышны, груди белы,
талия – березки уже.
Время лепит мое тело,
и оно его разрушит.

И тогда сухою, жалкой
я скажу внучкАм, наверно:
«На песке жила русалка,
но русалка стала пеной…»