Полюблю, наверно, камни: Пашка ж любит камни.
Кроме таинства, они ещё и обереги.
Лебединая осанка – ныне пеликанья –
то уже история залюбленного рэгги.

Сердолики, хризопразы по карманам рубищ –
только ртуть на бакенбардах может быть эпичней!
Но когда черешни нет, то и паслён полюбишь,
отдыхая от фуршетов с воробьиной пищей.

Ранним утром отыщу я гесперин застывший –
будет даль моя и удаль в жёлто-красной капле.
Может, даже не узнаю мокрые кусты, что
волка прятали хромого в праздник луперкалий.

В тёплых красках карта мира – где там те Анголы,
отделённые от Замбий на свою Камчатку?
Просто яркий померанец – несомненно полый,
размежёванный по далям, полюсам и чакрам.

Попрошу на зорьке Пашку провести ликбезик:
как цеплять декаоктаэдр на придаток к сердцу.
Змейка огненного рая под него подлезет –
чтоб я был в такой саванне вечным погорельцем!

Пашка скверного совета мне не даст вовеки:
он совсем не популистской масти сайентолог.
Заручишься камнем – и одни ручные вепри
греются на солнышке в миражных суходолах.

Цеппелин – одна холера, гесперин – другая,
но и пальцы ж ни при чём, когда печёнку лечишь!
Практикуй куриный джаз, молитвы до угара,
глядя на бесплатный цирк автомобильных лежбищ…

Всё равно уже открякал больше половины
больно нужного спектакля, всех рассудком тронув.
Сгенерирует мой прах такие гесперины,
что и не поднять ни Пашке, ни Иллариону.