Отдаться бумаге, как Казанове,
Зарыться с душой в драгоценный Папир!
Искать себя в слове, терять себя в слове,
Мешая со звездами собственный мир!

Но можно ль от мира и спрятаться в мире?
И есть ли на свете движение к свету?
Что может быть выше служения лире,
Коль это мгновенье еще не воспето?

Ведь столько в нем тайной божественной сути —
Всех тысячелетий несчетные версты!
И каждому часу, и каждой минуте,
Как каждой Душе — бесконечно непросто.

Мечтаешь сойти? Только нет остановки
На поезде так разогнавшемся этом.
И самый смышленый, и самый неловкий
Сравнит свою жизнь с пресловутым билетом.

…Бумаге и слову, и звуку отдамся!
И мужа нет — чтобы избил за измену.
Я знаю любовь и доверье пространства
И собственной личности странную цену.

Полночная комната выше рассветной.
Понятней, роднее, сочувственней Духу —
Во мне — надо мной. Как любви безответной,
Но спелой — мы необходимы друг другу.

Настольная лампа нам служит луною.
Свидетели — вещи. Свидетели — книги.
Отдаться бумаге, как Казанове.
Нет, лучше, как Богу — в младенческом крике

Расти, извиваясь, ручонками выси
Хватать — удержаться за что же, за что же —
Небес окромя в царстве волчьем и лисьем,
Где истина только во вздохе: — о, Боже!..