Дикий пион произрос на днепровском отшибе,
храбро застроенном брежневской архитектурой.
Дикий пион всколыхнул пескоструйные зыби,
Библию с ходу пополнив добавочной сурой.

В тёплую лунную ночь совершенно без спросу
взял да расцвёл вместо льна, конопли или риса
дерзкий цветок, до смешного похожий на розу,
там, где не свищет самум и не ходит мотрисса.

Радиоточка лабала советские гимны,
только душе было как-то совсем не до трелей.
Все предыдущие фикусы и георгины
в самый ответственный миг оказались пыреем.

Дикий пион не потерпит подобных подлогов:
он из воды синтезирует ценные яды
и бережёт до поры, когда примут за Бога
переосмысленного моего сердцекрада.

Быть ему впредь освежителем кухонных губок,
кактусу лысому в хлябях эрзац-спермацета!
Дикий пион превратится скорее в обрубок,
чем отшвырнёт своего вдохновителя в Лету!

...Гаснут гнетущие дали Лесного массива.
Стрелы заката Слободку Никольскую режут.
Ради цветка - то ли узником, то ли мессиром -
вырыт овражек, не свойственный Левобережью.

На рундучке, управляемом элементарно,
не торопясь, не круша мостовые пилоны,
еду туда, где усталая Альфа Центавра
мне одному позволяет обняться с пионом.

Крепко держась за канаты строки пятистопной,
снова растрёпа-цветок выживает на дыбе.
Дикий пион понимает, что если я сдохну,
стебель его засосут пескоструйные зыби.