Шорох, сполох, запах гари.
Чёрный жертвенник мангала.
Вот и ночь  наколдовали,
и она почти настала.
Гуще темень в дебрях парка.
Вдоль покинутых базаров
то ли гнилью пахнет жалко,
то ли сладостью нектара.
Утром здесь звучит и хлещет
жизнь, простая и чужая.
С темнотою грязь и вещи
остаются. Обнажают.

Посмотри: она - такая.
Будет осень. все уедут.
Муравейник, погибая,
не сдаётся муравьеду.
Остаются стены. остов.
перепонки, переходы.
лужи. мусора короста.
У природы нет погоды
проще времени исхода –
чемоданы, чебуреки.
...зябкий вечер пахнет йодом...
Вот и вышли человеки...


***

Есть острый воздух перемен,
когда не всё на нюх знакомо...
На тёмной палубе парома,
почти ещё не давшей крен,
ноздрями тянет время зверь.
Не там, не здесь - посередине -
в пути, как будто в паутине.
Семь раз проверь, один поверь.

А лучше... нет, не верь совсем.
Никак. ни разу. ни на йоту.
Нельзя довериться животным
инстинктам. Биться в колесе...
Благословен сизифов труд,
блажен, кто бьётся до могилы.
С отвагой льва, умом страшилы,
с горбом иных своих причуд.

Ты с ними или против них?
Есть затхлый воздух комнат тесных.
Где жить опять неинтересно,
где ветер скрючился и стих,
как зверь, что насмерть не убит.
С глазами загнанной кобылы.
И где же тот, кто пристрелил бы...
bang-bang и баста - isn't it?

***

не ешь меня - сломаешь зуб,
что на меня давно имела.
я парень-промах, я акела,
железный стойкий лесоруб.

не ешь меня, моя лямур.
бери что хошь и ехай с миром.
ни царь в башке, ни честь мундира,
ни благосклонность разных дур

меня теперь не сберегут.
скорлупка суши в океане
сегодня-завтра - хрусь - и канет.
несправедлив, как всякий суд,

и мой финал. я заржавел.
топор, маслёнка, лязг металла.
ты от меня навек устала,
и сам я вышел за предел.

я говорил себе - рубай,
покуда рубится в охотку.
не жарь меня на сковородке.
мне без того везде не рай -  

никто из нас ни на коне,
ни в райских кущах обнаружен.
с тех пор, как я тебе не нужен,
а ты мне тоже и вдвойне.