Жернова древних туч высекают из сопок огнива –
Полосатые молнии, весь тёплый край наш – простужен.
А мы будем сегодня – приливом морским и отливом…
Буреломные перья взрезают цветочные лужи.

Мы ещё не узнали друг друга – доподлинно полно.
Да, мне страшно открыться тебе, но мы – храбрые птицы.
Мы идём на посадку, и мы обращаемся в волны,
Мы взовьёмся над твердью, как только гроза прекратится.

Мы такие глубокие, словно туннель в обручальном
Раскалённом кольце, мы такие с тобою Гольфстримы!..
Словно лентами Мебиуса оказались все тайны –
Изучить нас не сможет никто, нас с тобою помимо…

Сколько с гирей на шее наш Бог в нас не падай,
Сколько ведьм не топи в наших заводях мятных,
Не узнает и Он, кто мы, что мы за птицы и надо ль
Нашим Господом быть, и к тому – совершенно бесплатно…

Никому не дано разгадать нашу масть и породу,
И нашёптывать чудищ воздушных, и кутать грозою;
Только мы – в святотатственных наших, мурлычущих водах,
Полных древних пиратских сокровищ времён мезозоя,

Каждой глубью друг друга навек очарованы, ищем
От всего и от всех в их объятиях – противоядья…
Это – водоросли ошалевшие на пепелище
Невесомого эго, накрытого водною гладью…

Лишь одно легкомыслие нам позволяет друг другом
Овладеть до конца, в каждой капле навеки срастаясь:
То, что ты для меня – и дитя, и сестра, и супруга,
То, что ты для меня – и бесёнок, и зверь, и святая…

Только в этом отличие, только поэтому ровня
Мы – друг другу, для всех остальных априори – мустанги:
То, что я для тебя – и ребёнок, и брат, и любовник,
То, что я для тебя – и журавль, и ястреб, и ангел…