N-этажки, как знак равно.
Мелки дождь словно клей. Г…но.
Пустыря молодого уродство,
словно море в своем безысходстве
обнажило слоистое дно.

Люди-валенки. Люди-тюки.
Люди-мойщики. Лизоблюды.
По утрам, с голодухи
полирующие посуду
пузыристыми языками,
я кричу: «Подождите! Я с вами…»

Только пуговку застегну.
Только пуговку… Хоть одну.
Только ветер застрял в плаще – и
навстречу растущему дню
ШЕЯ.
Шея – сладкий напиток «Шерри».
Шея – влезешь наверх и страшно
глянуть вниз.
(Наркоман! Бери пример с телебашни,
покупай себе одноразовый шприц).
Визг. Только не шеи – шины,
из-за стекла как ширмы
глас синих глаз: садись!

Шея! Ты мой продатель,
вот он, работодатель.

Теперь конец, всему конец,
топтаньям около киосков,
дороге, слипшейся с подошвой
от перекрестка
к дому,
где отец
считает каждую картошку.
Где злобь выстукивает дробь:
встань в шесть утра, а завтра – до,
иди в агентство (не знаю куда!),
стань то -- не знаю что.

Знаю: родителей гордость
так называемый офис-
менеджер. Инвентарь
№1. Секретарь.
Мой начальник на год старше,
мой начальник ногтя ниже,
он диктует мне страницу,
он пыхтит в зазорах клавиш:
«Ножки всякие нужны,
ножки всякие важны,
ну а эти всех длиннее,
всех смуглее и стройнее»
(Шу-шу-шу-шу-шу-шу-шу,
я тобой не дорожу).

-- Сколько? –
                  Ветер сильней.
Дождь – впору уколоться.
-- Сколько же?
--Не продается!

-- Не продается? Что ж,
гордость – метровый нож
в спину снобу от крали –
жительницы окраин.

…Окраин, пахнущих хвойными
ветками и помоями...

Как не гордитесь, гордельники,
мир для вас тоже вымер,
ведь вы его тоже делите
на Вы-мир и Мы-мир.

…Окраин, пахнущих мелом
и медом, и жженным пухом…

«Мы – нищие телом,
Вы – нищие духом»--
так у вас? Видишь, книг начитался.
Нищета – ни с чем не считайся.
Лапоньку дай, сокровище.
                                   Сколько же?

-- Не продается!

…Тронул, как сжал стекло…
только зрачки…темно…
глаз… два пустых колодца…
словно море в своем безысходстве
обнажило слоистое дно…