Наш день опять голубовато-серый
И если воздается полной мерой,
То мы успокоительно добры
И лучше многих под небесной твердью.
Не проще ли поверить в милосердье,
Что пролилось с пылающей горы
И  в каждом поколеньи повторилось?

Решая - справедливость или милость,
Материю решительно кроим.
Привычная, удобная химера –
Уменьшить до карманного размера
И сложное покажется простым.

Империи вмещаются в тетрадки
И варвары бежали без оглядки,
И новые явились по следам.
Проросшее сквозь слой цивилизаций,
Живое не желает подчиняться,
Единое – ломаться пополам.

А смертным неподвластное бессмертье
Не уменьшает казнь и милосердье
И обьяснений больше не дает.
Не видно ни знамений, ни пророков
И ишет мозг, обиженный жестоко,
Ловушки у распахнутых ворот.

И кто-то открестился – «только жалость»,
Кому-то наказание досталось
И взрывом подтверждается намаз.
А мы, стеной меж этими и теми,
Пытаемся покончить с раздвоеньем,
Пока оно не проявилось в нас.