- Открыта я. Боюсь, чтоб не спугнули.
И вены на ладони правой  – «АН»...
Ты за рулём, как президент, и пулей –
сюда. Ну, что же я, волнуюсь ли, блефую, –
тебе давно приказ на запад дан.
- Мария, не твои ли злые шутки
(а ты же знаешь правду не шутя)
заснуть мне не давали ни минутки,
фольклорные рождали прибаутки
под распустившийся букет дождя.
- Но я и не могла иначе, будет
с меня на ваши земли насылать
ветра, дожди, драконов и простуды...
Но звон (мне померещилось?) посуды
в твоей квартире должен дозвучать.
- Ты спятила, зачем  я крылья ладил
и солнце правым глазом отпускал,
когда уже пропеллер был на складе,
и лишний шекель я в карманчик Наде
по старой памяти советской опускал.
- Да это я сквозь сон. Мне снится Райнер...
Марининой спирали окоём...
Он, говорят, до встречи с ней был ранен.
Нет, полный бред. Он мучился ногами.
А с ней не встретился. Им было не вдвоём.
- Уже  лечу. Четыре километра.
Я слишком набираю высоту.
Ты поняла. Я этого момента,
ей-ей, ни капелечки сантимента,
с рожденья ждал, как тайную мечту.
- Благославляю молча. Взмыл? Я рядом.
Ты чувствуешь? А нам с тобой - вдвоём.
Смотри в иллюминатор правым взглядом:
я запаслась блистательным нарядом.
Ну, вот и проскочили окоём.