Храни меня, четырёхдверный мой тиристорный,
пока морщинистый архангел перья чистит!
Ты не цитируешь псалмы - ты брызжешь истиной,
которой нет ни в коммунисте, ни в баптисте!
Над херувимами я вряд ли бы подшучивал,
будь эти пресные созданья чуть сильней,
а ты к ним в список не попал, но мощь большущая
от габаритных твоих солнечных огней.

Воспой порыв мой и позволь, я сяду спереди:
на этом рейсе я ведь - лидер марафона.
Вам на Татарку, мужики? Так вы успеете -
вон сзади едет восемнадцатых колонна.
Мне в Иннеару. Пусть выстукивает дактилем
болт неприкрученный пустую дробь об пол -
я ухожу от опостылевшей дидактики
земных канонов, что Христос однажды ввёл.

"Поэт хороший ты!" - твердили мне в Америке,
и мне бы выскочить на радио - так нет же:
пока не сбреешь, дескать, СПИДовскую перекись,
сиди, как крот безглазый, в запертом коттедже!
А в Иннеаре братство душ - оближешь пальчики.
Я возвращаюсь - и не нужен мне билет.
Там в небоскрёбах окна вспыхивали пачками,
едва завидев мой воздушный силуэт!

Лети, троллейбус, над дорожной пробкой пиковой,
и не печалься о запущенных собратьях.
У них тиристор - у тебя органчик пикколо;
а в город счастья я и сам хотел забрать их.
Будь пионером - приземлись на площадь Надсона:
депо молиться будет месяц с перехлёстом.
По старой памяти ты будешь восемнадцатым,
а по субботам - почему б не девяностым?..