Слежу скольженье капель по стеклу.
И я умею всласть грустить и плакать,
Так брызжет соком розовая мякоть,
Так сетуют на быт и кабалу.

А дождь долбит, несносный балабол.
В его нытье не вклиниться ни словом,
Обид полуистлевшая полова
Небесное скислила молоко.

Под цокотенье цинковых копыт,
Один на всем сыром и сером свете,
Между высоток одурелый ветер
Аукает, гундосит и кряхтит.

Бодает все балконы «на авось»,
Горстями рвет незрелую рябину
И сердится, что люди кажут спины,
И плачется, что нежеланный гость.

Наш круг усох, как будто курага,
И в нем любой отчаянью обучен.
На бельевых веревках виснут тучи,
Свинцовые, что пальцы на ногах.

Мне, слава Богу, есть кого любить
И с кем молчать - легко и сокровенно.
Все льет и льет. Ручьями вздулись вены.
Давай махнем в субботу по грибы!