С балкона плюнул, и машина загудела!..
Но где ж стоять ей – подскажите, господа!
Здесь – с территорией – обычная беда.
Уж лучше ездили б, чем так стоять – без дела…

Догнать Америку – не очень-то хотелось:
машины ж площадь поедают там легко!
Ну хорошо ещё, что цвет – под молоко,
а то давили б на глаза, да и на тело.

Три тыщи долларов – заезжему зарплата –
для нас фантастика, а там – бери, живи!..
Без самолётов здесь летают соловьи,
но как пристроиться, чтоб гнёзда стали хатой?!

Трущобы есть везде – и в Риме, и в Париже.
Жаль, свалки наши прут под ту же параллель…
Не торопить мне выезд что ли – под  апрель?
Но ведь насилует вопрос: а что, я рыжий?..

Весь двор наш нынче – удивительно зелёный,
Лишь виноград с вьюнком разделись догола.
Зима, наверно, нынче нечто проспала –
на солнце нежатся по-прежнему и клёны…

Спросили вдруг, какую выписал газету,
но говорить со мной не стали: слишком стар…
Набором букв воткнули в ухо свой устав…
Устав от этого, сочувствую поэтам…  

Нет, за Толстым я гнаться вовсе не намерен:
войны здесь нет, да и весь мир теперь иной.
Мой ангелочек вдруг сказал во сне: «Не ной!»
Спасибо нашей, православной в общем, вере!