Вокзальная.
Площадь.
Тоскливо.
С трудом поднимаю века.
Пожалуйста — Ленин, с залива.
Практически — с броневика.

И день — исключительно смелый.
И взгляды реки — широки.
А вы говорите — эсеры
и прочие меньшевики.

А вы говорите — случайность.
В империи бродит бронхит.
Тут Ленин меня замечает
и шепотом вдруг говорит:

— Любая кухарка...
— Поможем...
— Марксисты...
— Кружок...
— Капитал...
А знаете, Женя, я тоже
когда-то стихи рисовал.

И так мы уходим,
болтая,
и люди уже не видны.

В каком-то мучительном мае
за год до начала войны.