В мерцающей империи бога стада трицератопсов
кувыркаются на равнинах. Ангелы лежат на солнце,
жуют мальвы, трут свои брюшки и тихо жужжат
себе под нос, но кое-что прорывается
наружу идеальными стихами.

Здесь на земле мы все время болтаем и в каждом разговоре
мы меряемся силой и поддаемся искушению.
Меряемся силой: Я абсолютно понимаю тебя.
Поддаемся искушению: В следующий раз
я этого вслух не скажу.
Именно так идеальное стихотворение
поедает своих братьев и сестер
в утробе, как песчаная акула или звезда,
когда она становится черной дырой,
а потом бродит повсюду, лишая нас разума.

Мы знаем, что большая часть
нашей вселенной подевалась куда-то.
Идеальное стихотворение знает,
куда она исчезла.
Идеальное стихотворение не больше медведя.

В день своего рождения
оно надевает шляпку с черной вуалью,
которая без устали лепечет о
кометном пепле и десяти тысячах почках,
готовых распуститься на языке.

Подобно людям и воронам, идеальное стихотворение
запоминает лица, испытывает неприязнь.
Оно выполняет свои обещания. Идеальное стихотворение –
не золото, не свинец и не запертые садовые ворота
и не парус, бьющийся на штормовом ветру.

Идеальное стихотворение больше всего
любит играть в самого себя.
Оно - не состояние ума и не сомнение,
не хорошая и не плохая привычка
и не цветок любого цвета.

Оно не отвечает на вопросы.
Идеальное стихотворение
легкое, как пыль
на крыле летучей  мыши
и одинокое, как блоха.




The Perfect Poem

Kaveh Akbar

In god’s gleaming empire, herds of triceratops
lunge up on their hind legs to somersault
around the plains. The angels lie in the sun
using straight pins to eat hollyhocks. Mostly
they just rub their bellies and hum quietly
to themselves, but the few sentences
they do utter come out as perfect poems.
Here on earth we blather constantly, and
all we say is divided between combat
and seduction. Combat: I understand you perfectly.
Seduction: Next time don’t say so out loud.
Here the perfect poem eats its siblings
in the womb like a sand shark or a star turning
black hole, then saunters into the world
daring us to stay mad. We know most of our
universe is missing. The perfect poem knows
where it went. The perfect poem is no bigger
than a bear. Its birthday hat comes with
a black veil which prattles on and on about
comet ash and the ten thousand buds of
the tongue. Like people and crows, the
perfect poem can remember faces and hold
grudges. It keeps its promises. The perfect
poem is not gold or lead or a garden gate
locked shut or a sail slapping in a storm.
The perfect poem is its own favorite toy.
It is not a state of mind or a kind of doubt
or a good or bad habit or a flower of any
color. It will not be available to answer
questions. The perfect poem is light as dust
on a bat’s wing, lonely as a single flea.