Нет ничего кроме голоса -
хрупкого, беглого, полого,
храбро скользнувшего с наледи
чуть подсклероженной памяти.
В чьей атмосфере разреженной
тембром пластинки заезженной
с прошлым упрямо сличается,
в чем-то опять уличается,
в принципе, не отличается.
И все никак не кончается.
Только ли патина времени,
будто лужайка на темени,
словно на сердце отметина
первая и тридцать третья, и ...
Словно щербинка на зеркале
или окошко, что в эркере
хлопнуло темною створкою
после прогулки за горкою.
Только ли, только ли, только ли -
полузабытою полькою,
звуком тревожным и тонущим,
но не взывающим к помощи.
Кажется, слышится, видится -
и не как повод обидеться.
Все, что ушло, что уехало -
выкриком, отзвуком, эхом ли,
может, стихом, может, прозою -
в душу вонзилось занозою.
Чуть прикоснешься - и колется...
Нет ничего кроме голоса.