Хотел лет двадцать пять тому назад
Водить троллейбус или экскаватор.
Конечно, я ни в чем не виноват, –
Но вышел типа русский литератор.

Из будущего проступает грусть:
Вся Русь живет, терзаясь и борзея,
И даже я представить не берусь,
Чем кончится родная эпопея.

Кропая весь свой жар и весь свой пыл,
Поклепами и званием увенчан,
Наверно, я вас все-таки любил,
Особенно любил я ваших женщин.

Поскольку равнодушия броня
Прозренья позднего не сглаживает волны,
Не столь уж важно, слушали ль меня
И были ли по сути мной довольны.

То зритель в пятьдесят восьмом ряду,
То властный голос регента на спевке,
Я все равно к вам больше не приду
И все равно мне – есть ли крики “эвхе”.