На  заснеженной  дороге
черный  след  от  сапога
человека  или  бога  –
четкий,  как  сама  судьба.
Сквозь  него  трава  и  влага
пробиваются,  живут.
Неизбывна  эта  тяга  –  
создавать  –  везде  –  уют.
И  в  очерченном  пространстве
возникает  островок
временного  государства  –
до  прихода  новых  ног.
Происходят  здесь  процессы
удивительные  –  ток
малых,  но  взаимных  действий.
Веточка,  и  бугорок,
и  бумажка  от  конфеты,  
и  окурок,  и  жучок  –  
попадают  в  грани  следа,
притираются  в  комок
кругообращенья  жилок  
и  пульсаций,  вздохов,  дел.
С  высоты  прохожих  –  милый,
незаметный,  впрочем,  всем  –
свой  мирок.  В  котором  страсти
разгораются  под  час  
небывалые.  Вылазить  
вдруг  жучок  захочет.  Вязь
из  травы  и  влаги  –  держит,
пропасть  следа  –  глубока.
Сигануть  из  милых  пешек
в  дамки  –  трудно  для  жука.
И  барахтается  бедный,
упирается,  пыхтит.
Видно,  ждать  ему  до  лета  –  
снег  растает,  и  пути
все  откроются.  Размоет
след  случайный.  Побежит
наш  жучок  до  ямки  новой.
Свет  для  маленькой  души  
разливается  луною
на  очерченность  следа.
Как  же  призрачны  порою
и  границы,  и  года.
Гулливеров  путь  случаен  –
не  сумеем  угадать,
что  мы  в  ямке  повстречаем,  
в  отпечатке  башмака
то  ли  солнца,  то  ли  бога.
На  дороге  след  опять.
В  нем  уютно  –  ненадолго,
мало  место,  и  сбежать  
тянет  рано  или  поздно.
Но  очерчена  земля
лилипутов.  Держат  звезды,  -
перепрыгнуть  жизнь  нельзя…