У-у-у… ж-ж-у-у-уть…
           В таинственном, неприступном замке под названием Редакция живет кошмарный, злобный монстр по имени Корректор. А ужасно это чудовище тем, что когда в его когтистые лапы попадают гениальные творения юных (и не очень) сверхталантливых Корреспондентов, то после этих самых лап выясняется, что произведение не то чтобы НЕ СОВСЕМ, а вообще-то даже СОВСЕМ НЕ…
          О, как горестно рыдали Корреспонденты, когда, открыв Газету, обнаруживали, что в статьях и рассказах под их именами от них самих остались от силы полторы буквы, а все остальное так зверски отшлифовано наглым Корректором, что «родная мама», то есть автор, не узнает…
          Да как терпеть такое??? До каких пор!!!
          И решили храбрые Корреспонденты Корректора убить.
          Собрались они и стали думу думать. У непробиваемого чудовища есть только одна слабость: так как он «патологически» грамотен, то при виде безграмотного текста впадает в транс, припадок, приступ и даже заболеть может. Поэтому убить Редакционного монстра можно только одним: ашипками, ачипятками, ляпами, пёрлами и афонаризмами.
Сначала доблестные рыцари решили подбросить Корректору целую статью, написанную без единой запятой. Но нет! Это будет слишком легкая смерть для тирана и мучителя! И решили они медленно, аки каменьями, побивать Корректора фразами, построенными с попранием всех норм литературного языка, обладающими воистину жутким смыслом (поскольку вообще без оного).
        …И вот ничего не подозревающий Корректор с криком ужаса проснулся среди ночи. Хитрые Корреспонденты с помощью гипноза «приснили» во сне ему «мыслю»:

         «Чем больше кажется, что начинаешь познавать что-то, тем меньше понимаешь, что к чему»

          Мучительно размышляя над тем, что бы могла значить сия философская мудрость, Корректор не смог выспаться и к утру был уныл и измучен. На подкашивающихся ногах пошел он в ванную умыться, но там его ждала

          «голова, обмотанная меховым полотенцем».

           Это ж  кто столь богат и могуществен, чтобы позволить себе полотенца из мехов? Да и зачем, когда есть махровые? Силясь понять сие, Корректор, держась за стенки, побрел на кухню, надеясь завтраком подкрепить скудеющие силы.
Но кухонный стол встретил его надписью:

           «Не стань я студенткой – моя жизнь была бы прожита не до конца».

           Не мудрствуя лукаво (поскольку все равно бесполезно), Корректор упал в обморок. А когда очнулся, хоть и был едва жив, догадался, что все это – проделки Корреспондентов. Надо что-то предпринять, а то не чья-то там, а его собственная жизнь будет прожита не до конца. Вот уже и аппетит пропал, скоро совсем сляжет бедный монстр…
           А Корреспондентам только это и надо! Решили они заманить потерявшего бдительность Корректора на художественную выставку, где

           «Во всех работах видна легкая женская рука с присущим только ей видением мира».

            Корректор не на шутку испугался. Насколько же мудры его противники, что даже руки у них имеют собственное мировоззрение! И понял он, что бессилен против них и должен, пока не поздно, уносить от таких рук ноги.
Но силы уже не те. Настигла его пущенная вслед стрела:

           «Я едва успеваю перехватить дыхание оттого, что вижу тебя»

            Корректор сел и зарыдал. От жалости. О, зачем тебе, бедный Корреспондент, перехватывать собственное дыхание? Это ж почти как вырванное из контекста «души прекрасные порывы». Так от душителей и до Потрошителей недалеко…
А вот и они, родимые. Потрошители…
            (С этого момента слабонервным дамам и детям просьба чтиво сие отложить. Потому что… У-у-у-у!..)

            «Его зрачки успели обнять ее лицо и, насквозь прострелив тело, проникнуть в сердце»

             Корректор умен. Не зря он пять лет учился у великого мага Филфака. Что такое метафора, ему известно. Но «Обнявшие лицо зрачки» сразили бы наповал даже Кафку, не говоря уже о нашем измученном и обессилевшем чудовище. Чтоб не мучиться, он просто лег, сложил лапы на груди и приготовился к смерти.
             А торжествующие Корреспонденты решили окончательно его растоптать:

            «Она задержалась на его лице».

             Да, славно вы умеете топтаться по лицам, господа Корреспонденты! Нет, чтоб один раз наступить, так надо задержаться, попрыгать…
             И, тем не менее, когда радостная толпа Корреспондентов  схлынула и отправилась «Обмывать» победу в ближайшем баре, Корректор был еще жив. Израненный, окровавленный, с рыдающей и стенающей душой, побрел он в свое логово, чтобы хоть немного прийти в себя.
            Дабы обрести душевное равновесия, решил Корректор никогда больше чужих текстов не видеть. А вместо этого самому чевой-нибудь написать. Ведь сам когда-то был простым, наивным Корреспондентом – это коварный Филфак его в чудовище превратил.
Вот пишет себе Корректор, не чувствуя подвоха:

            «Мы проели свои деньги на мороженное».

             Вроде бы ничего страшного, но это только спервоначалу кажется. Не осознал тогда еще Корректор, насколько плохи его дела, сколько потеряно сил в неравной борьбе. А понял он это лишь тогда, когда на ровном месте возник великий маг Главный Редактор и  нежно так, ненавязчиво исправил «проели» на «растратили», чем придал фразе литературный вид категории «Не к чему придраться» I степени. Корректор смущенно опустил глаза – и на монструху бывает поруха…
            И решил он тогда спрятаться в своей норе и не высовывать из нее носа. Стал он отшельником и начал создавать свое философское учение. Даже первые постулаты сразу записал:

1. Тот русский язык, на котором говорят и пишут Нормальные Люди (подвидом коих являются Корреспонденты), и тот русский язык, на котором говорят и пишут Филологи (подвидом коих являются Корректоры) – суть два абсолютно разных русских языка, коих совмещение – суть действие, в нормальном состоянии ума невыполнимое.
2. Идеальная грамотность, в народе именуемая «патологической», – суть действительно патология, а посему не есть состояние ума, к нормальным относящееся.

            Вот до чего дожил!

            Но узнали о страданиях Корректора две юных Корреспондентки. Они по природе своей были добрее своих собратьев, поскольку относились к одному из самых миролюбивых (грамотных то есть) кланов Корреспондентов – Писателям-Прозаикам. Так вот, решили эти милые Писательницы Корректору помочь. И прислали ему письма со своими рассказами «Предметы вдохновения бабушки» и «Ласка»
           Нет, нельзя сказать, чтобы все запятые в этих рассказах были на месте. Совсем другое согрело истерзанную душу Корректора, а именно: искренность и непосредственность, простота и легкость изложения. А также оригинальная, необычная образность.
Чего стоит, например, фраза:

            «Бабушка то и дело поправляет непослушные очки, которые, как будто желаю лучше разглядеть написанное, съезжают на кончик носа».

             Если есть еще такие Корреспонденты, то не стоит отчаиваться! Поживет еще Корректор на этом свете и будет по-прежнему самозабвенно бороться за чистоту литературного языка!
             А Корреспонденты, поняли, что нет иного способа спасти свои произведения от лап Корректора, кроме как изначально писать их грамотно. Поэтому они тут же обложились учебниками русского языка, стилистики и культуры речи, а у детей своих отобрали и торжественно предали аутодафе запрещенную отныне еретическую книгу «1000 лучших сочинений».