А.Товберг

ЧЁРТОВ «ЧЁРНЫЙ ПЁС»
Исследование стихотворения

Этот чёртов «Чёрный пёс» не даёт мне покоя. То и дело я возвращаюсь к нему, думаю о нём, в конце концов – удивляюсь ему. Ибо по качеству исполнения, точнее – по тому, что я задумывал вложить в не-го – стихотворение почти совершенно.( Следует учитывать субъективность авторского восприятия. Безусловно, в то время (1995-97 гг.) это стихотворение и было верхом ремесленнического совершенства, но позже я поостыл, поднабрался опыта. Слова «то и дело я возвращаюсь к нему» нужно воспринимать в контексте именно тех нескольких лет. А стихотворе-ние – просто стало для меня классическим произведением моего творчества, одним из экспериментальных этапов развития. И опубликовать это эссе я решил также в рамках обмена опытом, чтобы слегка приоткрыть тайны своей творческой мастерской).
Наверное, это «почти» и притягивает меня к нему.
Его «внутренность» - типичная суггестия, замешенная на мистических ощущениях и символах. Чувст-ва растерянности, непонимания, ожидания чего-то необъяснимого сливаются в сумеречное состояние сознания. То и дело повторяющийся вопрос «кем он был?» усиливает неуверенность, настраивает на ожидание ответа, хотя знаешь, что ответа никогда не было и не будет.
Стихотворение всё от начала до конца задумывалось на игре контрастов. И сразу, с первой строки: «Чёрный пёс, но не Цербер – крылатый Симаргл» -- звучит это противопоставление. Да, эти мифиче-ские твари обе собачьей породы, но всё равно слишком разнятся. Они глубинно одинаковы и одновре-менно глубинно непохожи. Существа-парадоксы, этой своей неопределённой сутью и тревожащее.
С Цербером, будто бы, всё ясно: живёт под землёй, о трёх головах, ужасен, но – п р е д с к а з у е м. Он – сгусток чистого, неприкрытого зла, потому и бороться с ним не составляет труда. А вот с Симарглом уже сложнее. Он, согласно исследованиям, в славянской мифологии непонятно откуда взялся, и уже пугает этой неясностью. В смысле открытого источника зла ему с Цербером не тягаться. Но в качестве зла душевного – ему нет равных. Таким образом, этих персонажей можно олицетворить как – тело (Цербер) и – душа (Симаргл). Учитывая то, что первый – принадлежит подземному царству, второй – небесному, всплывает ещё одно широкое противопоставление: земля и небо. Если идти по этой логиче-ской цепочке далее, то придём к образам Бога и Дьявола. Но – оставим в покое сверхразумные проявления Абсолюта. Здесь – не о них разговор.
Далее идёт усиление нереальности происходящего – «Снился мне» -- оказывается, это сон, а сон мож-но перетерпеть, помня, что в любую минуту возможен выход из игры – ты можешь проснуться.
Для углубления контраста применяется сравнение пса с кошкой – «осторожен, как кошка, и дик». Именно – «осторожен», хотя зачем ему быть осторожным, если он сильнее меня? «Осторожен» и «дик» выступают как слова-синонимы, эти два качества самые кошачьи, одно проистекает из другого. Легко предположить, что осторожность чисто внешняя и служит маской, прикрытием – пёс играет со мной, как кот с мышью.
Фраза «Фон был бел» задаёт дальнейшую цветовую гамму. Образ – чёрный пёс на белом фоне. И всё – больше никаких цветов и оттенков не будет. Останутся лишь образы-синонимы белого и чёрного. Сама строка «Фон был бел» как бы звенит в пустоте, и позже пустота подтверждается – «ведь над миром ца-рила зима». А зима – есть белое пустое безмолвие. И то обстоятельство, что зима над всем миром, - уси-ливает гул «Фон был бел», и тем самым расширяет горизонты: необозримое пространство, где всё бело, холодно, и в неподвижном воздухе всё дальше разносятся эти три колокольных звука – фон – был – бел…
И в белой пустоте – Чёрный пёс: «Потому так пронзительно страшен был лик» - сквозной, прон-зающий контраст.
Интересно, что слово «лик» придаёт образу статичность, пёс будто неподвижен. Но эта статика экс-прессивна. В следующей строке пёс продолжает висеть надо мной, так как идёт косвенное его описание, как бы стоп-кадр: «Чёрный пёс: два могучих крыла в вышине». Он недвижим, но двигается моя пора-жённая мысль, и становится понятно, насколько огромен пёс. «Могучие» подразумевает «огромные и сильные», добавляется значение «неотвратимые» - для меня, для моего «Я».
Далее – схема та же: постоянное напоминание о контрастности, её нагнетание – «В белом сне ослепи-тельно ярких небес». Буквально белое свечение исходит с неба. Эта строка особенно режущая в сравне-нии с «пронзительно-страшным ликом» Чёрного пса.
Строка «Снился мне, снился мне, много раз снился мне» не зря самоповторяется, она подчёркивает, что снился именно «много раз». И поскольку на повторах построено всё стихотворение, этот приём нагне-тает эффект суггестии.
Собственно говоря, это – стихотворение-рефрен с внутренними и внешними повторами, естественно, синонимическими по общему смыслу. Суггестия на этом-то ведь и строится. Можно было бы рассказать о падении пса одной строкой, но – а как дать понять, прочувствовать мистический смысл?
И вот уже следующая строка «Вылетающим с лаем из сумрачных бездн», заставляет картинку дви-гаться. Но двигаться – в прошлое вслед за строкой, которая подготовила это движение – «Снился мне… много раз снился мне». После того как звучали только слова «фон – был – бел», голос проявляется и у пса – «Вылетающий с лаем». Ассонирующие звуки «ае» - «аю» создают имитацию собачьего лая.
Симаргл, вылетающий «из сумрачных бездн», казалось бы, противоречит всему ранее сказанному. Од-нако, закономерность очевидна: от предыдущих строф, передававших ощущение безграничного про-странства, происходит постепенное перетекание в понимание, что пёс – страшный образ, вырвавшийся на волю из моего сознания – из тех самых «сумрачных бездн». Здесь ощущение пространства ещё при-сутствует – «бездн», хотя и приобретает более зловещую окраску «сумрачных», которые можно толко-вать как – неясных, темных, тайных. И Чёрный пёс – вестник из оттуда, крылатый пророк из потусто-роннего мира «Я».
Задав вопрос «Кем он был, сей крылатый пророк?», я как бы косвенно и отвечаю на него – да, он был пророком. Но вопрос всё же носит риторический характер Потому ответить на него невозможно. Что прорёк этот пророк – кто знает? Да, он был «Чёрным псом», «крылатым пророком», но два эти опреде-ления разъединяет фраза-вопрос «…кем – он – был…».
Словосочетание «сей крылатый пророк» - архаистическое, что создаёт приподнятость, возвышен-ность, но вместе с тем – это последний барьер, и теперь пёс будет неумолимо снижаться.
И вот – подготовка к снижению: «Надо мною кружа» - преодоление и наконец – «он снижался и выл». Слова «кружа» и «снижался» звукоподражают друг другу. Происходит последнее перетягивание назад, но оно уже ослаблено, и начинается безвозвратное снижение: «Всё плотнее собой заполняя мирок»… Мир, который был вначале, над которым царила белая пронзительная зима, неограниченное простран-ство – сужается до пределов «мирка» моего «Я». Микроскопизируется сознание, но телескопизируется, раздуваясь до неимоверных размеров лик Чёрного пса, лик Тьмы.
Вспыхивает как мольба (недаром – лик), как заклинание: «Чёрный пёс, кем он был, кем он был, кем он был!?..», переходящее в причитание: «Чёрный пёс… Я был белым, белее, чем мел», то есть контраст-ность достигает предела и благодаря повторам: белым, белее, мел. Остаётся белое «Я» моего сознания, и вдруг – падающий Чёрный пёс! «Пёс упал на меня, чёрной тенью накрыл» -- свершилось, и вот нагнета-ется чёрный цвет, а в слове «накрыл» слышится хлопанье чёрных крыл.
Итак, усиление чёрного: «чёрная тень» - «И погас (чёрное слово) белый свет (два белых слова – вспышка белого, бессмысленная попытка сознания освободиться, ведь чёрные символы опоясывают в строке белые) – отступил, омертвел (чёрные)».
И может показаться, бой проигран – последняя, растянутая троеточиями, усечённая чёрная строка вя-ло задаёт очередной безответный вопрос. Но, нужно вернуться назад и вдуматься: пёс накрыл меня «чёрной тенью», но не собой. Вот хитрость-то в чём. Дальнейшие события можно предугадывать. Но не надо забывать о том, что всё происходящее совершается во сне, а у сновидения натура непредска-зуемая – и победивший может с успехом проиграть. Не забывайте – из сна обычно можно выйти в явь.

Ноябрь 1997
------------------------------------------------------
Чёрный  пёс

Чёрный пёс, но не Цербер – крылатый Симаргл –
Снился мне, осторожен, как кошка, и дик.
Фон был бел, ведь над миром царила зима,
Потому так пронзительно страшен был лик.

Чёрный пёс – два могучих крыла в вышине,
В белом сне ослепительно ярких небес, -
Снился мне, снился мне, много раз снился мне
Вылетающим с лаем из сумрачных бездн.

Чёрный пёс, кем он был, сей крылатый пророк?..
Надо мною кружа, он снижался и выл,
Всё плотнее собой заполняя мирок –
Чёрный пёс, кем он был? кем он был? кем он был?..

Чёрный пёс… Я был белым. Белее, чем мел.
Пёс упал на меня, чёрной тенью накрыл, -
И погас белый свет, отступил, омертвел…
…Чёртов пёс,.. кем он был?!…

25.02.95