Первой моей реакцией была настороженность - уж очень несуразным показался мне сам формат книги. Вытянутая по горизонтали, она больше всего напоминала компактный альбом для рисования в младших классах. Но, как выяснилось, именно этот формат идеально подходит стихам Брагиной: стихи здесь не выстроены в столбик, стихотворные строки вытягиваются слева направо, им иногда не хватает места даже на этой, на первый взгляд непомерно вытянутой странице. То есть дело не в оригинальничании дизайнера, а в самой поэтике стихов Брагиной.

Пишет Брагина длинными прозаическими предложениями, где если и встречаются рифмы, то не всегда, если возникает что-то напоминающее стихотворные ритмы, то редко. Автор как бы подчеркивает прозаичность своей манеры. И все-таки с первых строк возникает ощущение, что орган, с помощью которого автор выбирал слова для этих прозаизированных предложений, несомненно тот, которым пишутся стихи.

И хорошо знакомым, и одновременно совершенно незнакомым возникает мир в стихах Брагиной. И таковым его делает еще и сам способ воспроизведения. Длинная фраза Брагиной воспринимается сильно сокращенным вариантом еще более длинной фразы или абзаца из нескольких предложений, в которых - пейзаж, душевное состояние, некая жизненная ситуация или вообще завершение некоего жизненного сюжета. То есть, чтоб понятно было, возможность так описывать реальность - это мечта фотографа, который пытается снять. допустим, пейзаж и который стоит перед натурой и видит, какие именно элементы делают натуру эту пейзажем со своим сюжетом, но вот беда, он не в состоянии убрать из кадра все остальное, а всеядный объектив добросовестно укладывает в изображение все нужное и ненужное. Ну а Брагина все ненужное из своего кадра убирает уже в момент "съемки", оставляя - обязательно оставляя! - вычеркнутому из кадра присутствие закадровое.

Как ни странно прозвучит это здесь, но стихи Брагиной я бы определил как естественное продолжение русской классической (психологической) прозы - я вижу здесь ориентацию на абсолютный "реализм" в воспроизводстве "натуры", будь то душевное состояние лирического героя или изображение некоего внешнего сюжета. Но Брагина так ставит свет во время "своей съемки", что узнаваемая каждым из нас натура вдруг обретает неожиданную смысловую (и, соответственно, эмоциональную) глубину, выявляя очевидный для автора (а вслед за автором - и для нас) и всегда неожиданный сюжетный поворот.

Для восприятия таких стихов хорошо бы чувствовать их контекст, поскольку книга Брагиной не только собрание стихотворений, но еще и книга, то есть некий вариант единого текста, но - попробуйте:

под стеклом сигареты которые делают сильнее песни о прошлом
откуда это словосочетание "марлезонский балет" спрашивает девушка рядом помешивая коктейль
кто-то ведь должен помнить всё это здесь в пустующих городах
твоего детства придумывать новые игры
стекло превращая в песок молоко превращая в солод
то что не убивает нежнее почти дороже талончики морские камни
счастье среды перевернутых изображений
время не закончится прежде в ладони растает снегом
поговори ни о чем хотя бы про этих дроздов неохотная ересь свободы
откуда это словосочетание спрашивает девушка пересчитывая сдачу